Очередные Перемены

После победы советских войск под Москвой советская контрразведка стала наносить все более ощутимые удары по противнику. Особисты и территориальные контрразведчи­ки быстро разобрались в тактике немецко-фа­шистской разведки, уповавшей на победу своих войск путем блицкрига.

После победы советских войск под Москвой, а затем и под Сталинградом обстановка на советско-германском фронте стабилизирова­лась. В этих условиях возросла активность особых отделов НКВД СССР в борьбе со спе­циальными службами противника. Постепен­но складывалась система сбора оперативных данных о немецких разведорганах, их струк­туре, дислокации и личном составе, о методах их подрывной и шпионской работы, об эки­пировке и маскировке. В системе НКВД СССР готовились ориентировки, позволяв­шие армейским чекистам и территориальным органам контрразведки более четко и адресно организовывать оперативные мероприятия по предупреждению, выявлению и пресечению подрывных действий немецкой разведки на фронте, в прифронтовой полосе и в тылу Красной Армии.

Плакат художника  И. Рабичева. 1944 г.
Плакат художника И. Рабичева. 1944 г.

Стала налаживаться и зафронтовая работа особистов. Если в начальный период войны она была нацелена исключительно на решение разведывательных задач и совершение акций в ближайшем тылу противника, то теперь фронтовые контрразведчики ставили своей целью проникновение в немецкие спецорганы. Эту задачу выполняли кадровые сотрудники особых отделов, военнослужащие Красной Армии, граждане-патриоты, бежавшие из оккупированных районов, а также перевербованные, но тщательно проверенные агенты противника. Удачно проведенные зафронтовые мероприятия позволяли советской контрразведке иметь своих людей в спецорганах и школах Абвера и с помощью этих источников устанавливать состав немецких шпионско-диверсионных групп, время, районы и способы их переброски в советский тыл, а затем и захватывать агентов противника.

К середине лета 1942 г. НКВД СССР было учтено 36 школ германской военной развед­ки, функционировавших на временно окку­пированной немецко-фашистскими захват­чиками территории, и получены данные на 1500 разведчиков и диверсантов из числа военнопленных.

Советская контрразведка стала наносить все более ощутимые удары по противнику. Особисты и территориальные контрразведчи­ки быстро разобрались в тактике немецко-фа­шистской разведки, уповавшей на победу своих войск путем блицкрига. Относительно быстрый захват советских территорий, боль­шое количество трофеев и военнопленных оказали плохую услугу германским спецслужбам. Немецкие асы разведки полагали, что если из 10 завербованных наспех агентов хотя бы один выполнит задание, то это все равно будет успех, так как их армия вот-вот возьмет Москву, Ленинград и Сталинград, выйдет к Уралу и захватит Кавказ. Такая практика немецкой разведки, рассчитанная на заброску большого числа агентов для выполнения зада­ний узкого назначения, на жаргоне советских особистов с иронией называлась «настройкой машины на крупный помол».

Массовая заброска в наш тыл практически необученной и непроверенной агентуры не достигла цели. Многие из советских граждан, давших согласие выполнять задания немцев, являлись с повинной или же не проявляли никакой активности.

Грамотное сочетание оперативных и гласных мер предупреждения и пресечения подрыв­ной деятельности противника позволило успешно выявлять заброшенную агентуру.

По данным НКВД СССР на 8 августа 1942 г., направленным в ГКО СССР и ЦК ВКП(б), органами госбезопасности с начала войны было арестовано 11 тыс. 765 агентов противника.

Оперативное искусство предшествующих поколений отечественной контрразведки в условиях войны стало востребованным. Так, захваченные агенты немецкой разведки, эки­пированные специальными радиостанциями для связи с центром, перевербовывались спец­службами СССР для поединка с теми, кто их послал в тыл Красной Армии. Началась эпоха радиоигр с противником, которую советские контрразведчики успешно вели до конца вой­ны. Из 74 захваченных органами НКВД к началу августа 1942 г. германских агентурных радиостанций 31 радиостанция использова­лась для дезинформации. В операции, как правило, включались немецкие агенты, сдав­шиеся в плен добровольно. Из 222 заброшен­ных агентов-парашютистов только в марте 1942 г. добровольно явились в НКВД или дру­гие советские органы 76 человек.

Помимо обеспечения контрразведыва­тельных интересов, когда задержание и использование немецкой агентуры требова­ло строгой конспирации, поимку вражеских агентов-парашютистов использовали и в про­пагандистских целях. Если в захвате агентов-парашютистов участвовало население (осо­бенно в составе истребительных батальонов), то имели место публичные расправы с дивер­сантами. Из 88 агентов-парашютистов, при­говоренных к расстрелу, 33 были расстреляны на месте приземления в присутствии местных жителей, непосредственно участвовавших в их розыске и задержании. Как отмечалось, население на эти акции реагировало положи­тельно.

Другой важной особенностью оперативно-­розыскной деятельности советской контрраз­ведки стал поиск оптимальных организаци­онных мер, которые позволяли бы ей с максимальной эффективностью вести борьбу с про­тивником.

Действовавший в Красной Армии в 1941­-1942 гг. институт военных комиссаров, выпол­нивший свою роль не только в военном и политическом руководстве войсками, но и в поддержке усилий военной контрраз­ведки по мобилизации личного состава на решительное сопротивление врагу, был упра­зднен. 9 октября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР устанавливалось полное единоначалие в Красной Армии. На его основании 13 октября ГКО принял постановление о подчинении уполномочен­ного особого отдела полка и начальника осо­бого отдела соединения соответствующим командирам с одновременным их подчинени­ем по линии органов НКВД.

В тот же день Л. П. Берия подписал доклад­ную записку на имя И.В. Сталина и В.М. Молотова, в которой отмечал, что опубликованные в печати решения высших органов власти СССР об установлении полно­го единоначалия вызвали широкий положи­тельный отклик «в среде командно-начальст­вующего и политического состава Красной Армии». На 18 страницах объемного докумен­та приводились высказывания, в основном одобрявшие такие меры руководства страны. Как видно из текста записки, командиры, начальники, комиссары и политработники армии считали, что «упразднение института комиссаров значительно улучшит управление войсками, создаст большую уверенность и свободу в действиях командиров и даст армии большой отряд новых командных кад­ров». Об Указе Президиума Верховного Сове­та и постановлении ГКО высказался началь­ник разведотдела Северо-Западного фронта полковник Кашников: «Указ направлен на усиление Красной Армии. Это одно из звеньев общей цепи мероприятий, вытекающих из последнего приказа НКО об изменении так­тики наступления и обороны».

Введение единоначалия и максимальное приближение задач военной контрразведки к нуждам фронта стали первым шагом в пере­стройке работы армейских чекистов.

Как показали события, имелись две точки зрения на роль военной контрразведки в сис­теме обеспечения государственной безопас­ности. Накануне войны победило мнение о подчинении военной контрразведки коман­дованию армии и флота. Сторонники такой реорганизации полагали, что особисты, явля­ясь составной частью армии, в большей сте­пени проникнутся заботами и задачами армейской среды, врастут в нее, лучше узнают бойцов и командиров и сообща, в тесном контакте с командованием, будут решать поставленные задачи. На проведение рефор­мы 1941 г. повлиял опыт Гражданской войны, когда особые отделы имели достаточную самостоятельность и функционировали в состоянии двойного подчинения — ВЧК и РВС республики.

Сторонники иной точки зрения считали, что при условии подчинения армейскому командованию военная контрразведка искус­ственно отторгается от привычной чекистской среды, лишается возможности независимого объективного контроля за действиями воен­ных. В этом случае также затруднено принятие неотложных мер, ибо особистам требуется определенное время на согласование своих действий с гражданской контрразведкой, с другими подразделениями НКВД и НКГБ и их территориальными органами. Они также обращали внимание на то, что военное коман­дование иногда допускало некомпетентное административное вмешательство в деятель­ность контрразведки, отвлекало контрразвед­чиков на решение не свойственных им задач и проблем внутриармейской жизни. Эти недо­статки особенно проявлялись в периоды отступления частей и соединений Красной Армии на советско-германском фронте.

10961 Просмотр