17 октября 1944 г. передовой батальон советских войск вошел на территорию лагеря военнопленных № 2 в Финляндии. Сотни узников, среди которых находился и бывший рядовой 95-го стрелкового полка Стариков, бросились навстречу освободителям. Когда схлынула первая волна радости, через лагерные ворота проехали две машины с офицерами контрразведки «Смерш».
Вскоре к штабному бараку выстроилась длинная очередь, которая медленно продвигалась к двери. Стариков вошел в тамбур, с опаской перешагнул порог и бросил взгляд в сторону лейтенанта. На столе высилась гора папок. Лейтенант оторвал глаза от бумаг и усталым, но внимательным взглядом окинул его, предложил сесть и осипшим голосом стал задавать вопросы. Стариков отвечал бойко и уверенно.
Его история, на первый взгляд, ничем ни отличалась от десятка других, выслушанных оперативниками «Смерш».
14 октября 1941 г. он в составе разведгруппы по приказу командира роты отправился в тыл противника, чтобы добыть «языка». Благополучно пройдя нейтральную полосу и первый рубеж обороны, разведчики неожиданно наткнулись на засаду. В короткой и ожесточенной перестрелке, по словам Старикова, он был ранен и попал в плен. Потянулись долгие месяцы заключения, но тяжелая и изнурительная работа на лесоповале, полуголодная и унизительная лагерная жизнь не сломили его. Он выстоял и готов отомстить врагу.
После опроса Стариков был направлен для дальнейшей проверки на сборно-пересыльный пункт в Ивановскую область. На новом месте он быстро освоился, успел себя хорошо зарекомендовать и уже помышлял о службе в армии.
Шустрый и смекалистый Стариков понравился начальнику строевой части и вскоре оказался на «теплом месте», в штабе. Но оно, похоже, его особенно не прельщало. Он заваливал начальство рапортами с просьбами о направлении на фронт, чтобы там «лицом к лицу встретиться и посчитаться с фашистами». А счет к ним, похоже, у Старикова был особый.
Однако вместо встречи с врагом у бывшего военнопленного состоялась встреча со старшим оперуполномоченным 2-го отдела УКР «Смерш» Московского военного округа капитаном Махотиным. Громом среди ясного неба прозвучало для Старикова предъявленное ему 30 ноября 1944 г. постановление на арест.
В то время как он готовился к отправке на фронт и собирался «поквитаться» с фашистами, военные контрразведчики тщательно проверяли каждое слово из его биографии. Настойчивый поиск привел к командиру разведгруппы помкомвзвода Воронину, который чудом выжил после тяжелейшего ранения. Тот развеял героический ореол над бывшим красноармейцем Стариковым и рассказал о его предательстве и добровольной сдаче в плен.
Капитан Махотин продолжил проверку и выяснил еще ряд любопытных подробностей. В лагере для военнопленных № 2 Стариков появился незадолго до прихода советских войск и о своем прошлом мало распространялся среди новых знакомых, которые нередко замечали его у административного барака. Лагерное начальство почему-то благосклонно относилось к новичку и не направляло на тяжелые работы.
За всем этим угадывался почерк финской разведки, направляемой опытной рукой Абвера. И Махотин вместе с другими контрразведчиками снова и снова просматривал захваченные лагерные архивы и материалы из финских школ разведчиков-диверсантов в городах Рованиеми и Петрозаводске.
Время было далеко за полночь. Глаза слипались от усталости и хронической бессонницы. Буквы сливались друг с другом и превращались в огромные кляксы. Вдруг Махотина будто что-то кольнуло. Он встрепенулся и замер от внезапно осенившей его догадки. Непослушные пальцы перевернули очередной лист дела.
Неровные скачущие буквы на серой бумаге из донесения финского агента «Сергей» показались ему знакомыми. Махотин принялся лихорадочно ворошить папки на столе и в сейфе, нашел материалы на Старикова и, боясь спугнуть удачу, медленно раскрыл обложку дела № 19950 и с облегчением вздохнул.
Все верно. Анкета и автобиография были написаны тем же почерком, что и доносы агента «Сергея». Даже без графологической экспертизы было очевидно, что его догадка верна: агент «Сергей» и изменник Стариков — одно и то же лицо.
На следующий день Махотин, как всегда, начал допрос с рутинных вопросов. Медленно заполнял протокол и как будто ненароком передвинул на край стола сообщения агента «Сергея». Стариков перестал облизывать губы и скосил на них взгляд. Махотин внимательно наблюдал. Стариков замер и с ужасом смотрел на этот серый клочок бумаги, навсегда похоронивший его надежду в очередной раз выбраться из той мерзости, в которой он существовал последние два года.
На какое-то время Стариков словно окаменел. Он не мог произнести ни слова. Постепенно придя в себя и поняв бессмысленность дальнейшего запирательства, сбиваясь и глотая слова, проклинал себя за трусость и каялся за свои доносы на бойцов и командиров, которые не желали мириться с пленом.
Но это была только одна часть правды. Вторую, более страшную и опасную для себя, Стариков все же утаил, но ненадолго. Махотин продолжил поиск. К тому времени в распоряжение Управления «Смерш» Карельского фронта попала часть архивов Петрозаводской разведшколы, и многое из тайной жизни финско-немецкого агента «Сергея» стало явным.
В очередной раз он каялся и вынужден был признаться в том, что являлся не просто агентом-доносчиком, а агентом-вербовщиком. Вместе с капитаном финской разведки Паатсало разъезжал по лагерям военнопленных, втирался в доверие к узникам, выискивал павших духом и таких же, как и он перебежчиков, а затем, где щедрыми посулами, а где и угрозой, склонял к сотрудничеству с вражеской разведкой. Только в одном Паркинском лагере военнопленных в сентябре 1942 г. он завербовал 22 агента.
Оперативники и следователи «Смерш» в деталях восстановили путь падения изменника и цепь совершенных им преступлений.
После окончания разведывательно-диверсионной школы в Петрозаводске 6 сентября 1942 г. Стариков в составе группы Линдимана был заброшен в тыл советских войск, под Мурманск. В течение семи дней группа вела разведку и осуществляла диверсии на железной дороге. На обратном пути пыталась захватить «языка», но безуспешно. В завязавшейся перестрелке Линдиман получил ранение в ногу, и группе пришлось спасаться бегством.
Первый экзамен предатель Стариков сдал успешно. Финны это оценили, и перспективный агент «Сергей» в феврале 1943 г. направляется в школу разведчиков-диверсантов близ города Рованиеми. Здесь под руководством обер-лейтенанта Койла, опытного мастера шпионажа и диверсий, прошедшего одну из лучших школ Абвера в лагере «А», в местечке Вяцати в Латвии, Стариков усиленно занимается лыжной подготовкой, в совершенстве овладевает взрывным делом и учится стрелять из всех видов оружия. В апреле, после сдачи экзаменов, вместе с завербованными им агентами он забрасывается в расположение советских войск для совершения диверсий.
На допросах у Махотина Стариков снова отмалчивается, предпочитая не говорить о совершенных диверсионной группой подрывах, поджогах и убийствах, рассчитывая, что ее преступный след затерялся в лесах Заполярья. Но у контрразведчиков оказались крепкая память и надежные архивы.
29 января 1945 г. Махотин получает долгожданный ответ из Кандалакшского горотдела НКГБ по Мурманской области, документально подтвердивший факт «совершения диверсий на железной дороге и крушения одного поезда в районе станции Пояконда», где орудовала группа Старикова. Под грузом неопровержимых доказательств предатель вынужден был признаться в этом и других преступлениях. Он также сообщил о своем последнем задании, к выполнению которого так и не успел приступить.
Оно мало чем отличалось от тех, что давала вражеская разведка своим агентам, остающимся на оседании в тылу советских войск. После прохождения проверки и направления на фронт агент «Сергей» должен был собирать шпионскую информацию, выявлять среди бойцов и командиров таких же, как он отщепенцев, и вербовать их.
Однако эта операция финской разведки, так и не начавшись, была пресечена контрразведчиками «Смерш».