Работа среди военнопленных противника

Осенью 1941 г. гитлеровские войска поте­ряли былой темп наступления. Блицкриг провалился. Красная Армия, которая, как каза­лось в Берлине, перестала существовать, вос­стала из пепла и оказывала упорное сопротив­ление. На отдельных участках ее соединения переходили в контрнаступление. В плен все чаще попадали не только рядовые, но и офи­церы фашистских войск. К 1 января 1942 г. их численность возросла до 9 тыс., а после пора­жения вермахта под Сталинградом в плен попало 151 тыс. 246 человек, в их числе 2 тыс. 500 офицеров, 24 генерала во главе с фельдмаршалом Паулюсом.

Всего с 22 июня 1941 по 8 мая 1945 г. советские войска пленили 4 млн 377,3 тыс. военнослужащих противника. После разгрома Квантунской армии их число увеличилось еще на 639 тыс. 635 человек. Однако не все взятые в плен направлялись в лагеря. На завершающем этапе войны после первичной проверки значительная часть пленных репатриировалась на родину. В общей сложности из прифронтовой полосы возвратилось домой 680 тыс. человек из числа бывших военнослужащих гитлеровской армии и 64 тыс. 888 – армии Японии. Более 183 тыс. человек было отправлено на родину даже без оформления на них документов на репатриацию.

Наряду с военнопленными на территориях стран Восточной Европы, освобожденных от фашизма, были интернированы и помещены в лагеря 208 тыс. 239 человек, «способных носить оружие», и 61 тыс. 573 функ­ционера низовых фашистских партийных и административных органов. Это было сде­лано в целях пресечения террористических актов и диверсий в тылу наступавших совет­ских войск.

Для содержания военнопленных на терри­тории СССР и других государств помимо 24 фронтовых приемно-пересыльных лагерей были сформированы и действовали 72 дивизионных и армейских пересыльных пункта, более 500 стационарных лагерей, 214 спецго­спиталей, 421 рабочий батальон, 322 лагеря органов репатриации военнопленных, интер­нированных и иностранных граждан.

Первичную проверку и фильтрацию боль­шая часть военнопленных проходила на диви­зионных и армейских приемно-пересыльных пунктах, которые располагались в полосе дей­ствий каждой армии на глубине 30-40 кило­метров. В последующем основная работа с ними проводилась во фронтовых лагерях, которые размещались на расстоянии 150-200 километров от линии передовой. В зависимо­сти от обстановки их количество и вмести­мость менялись. Так, в период наступатель­ных операций в январе-марте 1945 г. на 2-м Украинском фронте было развернуто пять приемно-пересыльных лагерей, а на 3-м и 4-м Украинских фронтах - по три.

В этих лагерях органами «Смерш» осуще­ствлялась глубокая и всесторонняя проверка военнопленных. В полном объеме используя имеющиеся оперативно-технические воз­можности, проводились необходимые аген­турные и следственные мероприятия, направ­ленные на выявление сотрудников спецслужб противника, изобличение военных преступ­ников. В ходе проверки подбиралась агентура для последующего внедрения в подразделе­ния Абвера и «Цеппелина», а также добыва­лась разведывательная информация.

Основная тяжесть этой работы легла на плечи сотрудников 2-го отдела ГУКР «Смерш» НКО СССР, которые координировали дея­тельность управлений фронтов по работе сре­ди военнопленных, осуществляли их информационное обеспечение и принимали актив­ное участие в проверке перспективных дел. В июне 1943 г. отдел возглавил и до конца войны руководил его работой полковник Сер­гей Николаевич Карташов. Его феноменаль­ная память и невероятная работоспособность поражали даже немало повидавших на своем веку контрразведчиков. Он наизусть знал материалы большинства дел, помнил сотни имен, фамилий и псевдонимов разоблачен­ных агентов.

Ежедневно им готовились и направлялись руководству «Смерш», Генерального штаба и в другие инстанции десятки докладных и оперативных сводок, а в управления фрон­тов уходили распоряжения и ориентировки. В период наступления советских войск он неделями не покидал своего кабинета — анализировал поступающую информацию, вырабатывал рекомендации и совместно с контрразведчиками на местах обеспечивал их реализацию.

В работе среди военнопленных главное внимание полковника Карташова, его подчиненных, оперативников и следователей было сосредоточено на решении контрразведывательных задач. В этой уже не воюющей многомиллионной армии бывших военнослужа­щих гитлеровской Германии и милитарист­ской Японии таились тысячи сотрудников спецслужб, которые все еще были опасны. Завербованная и подготовленная ими агенту­ра продолжала стрелять в спину бойцам и командирам Красной Армии, мешая восстановлению мирной жизни на освобожденных территориях.

Это была тяжелая и изнурительная борьба с сильным и коварным противником, для которого не существовало секретов в раз­ведке и контрразведке. Бывшие сотрудники Абвера и «Цеппелина», полиции безопаснос­ти, СД и ГФП, за плечами которых был многолетний опыт оперативной работы, боро­лись до конца. Им было что терять. В случае разоблачения их неминуемо ждал суд воен­ного трибунала, а тот не скупился на смерт­ные приговоры.

Начальник ГУКР «Смерш» НКО СССР комиссар госбезопасности II ранга В.С. Абакумов жестко контролировал работу на этом участке и глубоко вникал в большинство значимых оперативных разработок.

Организаторские способности полковника Карташова, инициатива и творчество его подчиненных в короткие сроки обеспечили создание эффективной системы поиска среди военнопленных сотрудников вражеских спец­служб и их агентуры. В ее основе лежала хорошо поставленная работа с негласным аппара­том. С его помощью осуществлялась проверка подозреваемых, проводились наиболее ост­рые и сложные оперативные мероприятия.

Полученные через агентуру материалы в последующем использовались для легализа­ции и документального закрепления фактов шпионской, диверсионной и террористичес­кой деятельности разрабатываемых лиц. В спецсообщениях и докладных управлений «Смерш» фронтов работа с агентурой и результаты ее использования среди военнопленных стояли на одном из первых мест.

В поисковой работе среди военнопленных результативным оказалось использование агентов-опознавателей. Захваченные во время проведения чекистско-войсковых операций и радиоигр вражеские агенты и диверсанты хорошо знали в лицо своих хозяев из Абвера и «Цеппелина», а также сослуживцев по разведшколам и курсам. После перевербовки они широко применялись в розыскной работе.

В последние годы войны эффективность этого вида деятельности настолько возросла, что при каждом лагере были созданы специальные группы агентов-опознавателей, численность которых порой достигала 10 человек. В конце 1944 г. и начале 1945 г. только УКР «Смерш» Ленинградского фронта с их помощью выявлено 54 вражеских агента.

Все эти меры не замедлили сказаться на результатах поисковой работы. Список разоблаченных сотрудников спецслужб противника неуклонно рос. Из управлений фронтов в ГУКР «Смерш» НКО СССР регулярно поступали спецсообщения и докладные записки о выявленных вражеских агентах. Тайная паутина разведывательных и диверсионных школ противника постепенно проступила перед военными контрразведчиками.

В сентябре 1943 г. в поле зрения контрразведчиков 2-го отдела УКР «Смерш» Южного фронта попал военнопленный — бывший лейтенант гитлеровской армии по фамилии Ритц. Первичная информация на него поступила от агента, опознавшего в Ритце офицера «Цеппелина», с которым тот встречался в штаб-квартире при Южной группировке фашистских войск. Ритц пытался убедить агента в том, что тот обознался.

В ходе дальнейшей оперативной разработки сотрудникам «Смерш» удалось получить дополнительные материалы, подтвердившие принадлежность Ритца к германским спецслужбам. На последующих допросах он признался в этом и подробно рассказал о структуре «Цеппелина», указал места дислокации основных центров и назвал фамилии их руководителей. В результате военные контрразведчики получили сведения о 17 кадровых сотрудниках и 25 агентах и диверсантах, заброшенных или готовящихся к выброске в тыл советских войск.

7 августа 1944 г. после короткого боя на правом берегу реки Прут в советский плен попала группа румынских военнослужащих. В их числе оказался раненый майор без каких-либо документов. Их отсутствие указывало на то, что ему было что скрывать от контрразведчиков УКР «Смерш» 3-го Украинского фронта.

Пока майор приходил в себя, были допрошены остальные военнопленные. Те долго не запирались и указали на двоих — Маринеску и Нацеску как сотрудников румынской разведки. При обыске у них обнаружили шифрблокноты и коды. С такими уликами им ничего другого не оставалось, как сознаться и назвать имя своего начальника — руководителя разведцентра «Н» 2-й секции генштаба румынской армии Ботезату.

Им-то и оказался раненый майор. Он выжил и в дальнейшем дал ценные показания, касающиеся не только структуры разведцентра, но и всех контрразведывательных и разведывательных органов Румынии, раскрыл три резидентуры, оставленные на освобожденных территориях Молдавии и Одесской области, назвал ценную агентуру, находившуюся у него на личной связи.

Этим же Управлением в сентябре 1944 г. во фронтовом лагере № 22 агентурным путем было установлено, что унтер-офицер Остермайер до его перевода в состав 219-го полевого резервного батальона проходил службу в абвергруппе-253 и принимал участие в осуществлении диверсий не только на территории Советского Союза, но и Италии.

Будучи допрошенным в управлении, Остермайер дал развернутые показания о составе абвергруппы-253 и абверкоманды-212, в которую она входила. Значительный интерес для контрразведчиков представляли сообщенные им сведения об объектах на территории Советского Союза и Италии, где планировалось осуществление диверсий, а также об операции гитлеровских спецслужб по закладке на территории Северной Италии 150 тайных складов с взрывчаткой. Назвал Остермайер и фамилии ряда агентов, которые должны были осуществить эти диверсии.

Вместе с тем в дивизионных и армейских приемно-пересыльных пунктах, а нередко и во фронтовых лагерях ввиду большой текучести оперативного состава и недостаточного практического опыта у ряда сотрудников «Смерш», не всегда удавалось выявлять профессионалов из Абвера и «Цеппелина». В связи с этим отдельные управления фронтов, стремясь скрыть эти недостатки в работе, представляли в ГУКР «Смерш» НКО СССР пространные докладные и спецсообщения: «О настроениях среди военнопленных немецко-фашистских войск», «О высказываниях военнопленных о действиях англо-американской авиации и положении в германском тылу», «О реагировании германских офицеров и солдат на угрозу вторжения англо-американских войск в Европу и оценке ими дальнейших перспектив для Германии».

Руководство «Смерш» не оставляло подобное бумаготворчество без внимания. Реакция была оперативной и предельно жесткой. Абакумов и Карташов требовали не подменять армейские разведывательные и политические органы и сосредоточить внимание на решении главной контрразведывательной задачи — выявлении среди военнопленных сотрудников специальных служб и их агентуры.

С каждым месяцем совершенствовалось мастерство военных контрразведчиков и накапливался положительный опыт. К началу 1944 г. в результате агентурно-оперативной и следственной работы среди военнопленных было выявлено немало сотрудников разведывательных, контрразведывательных и карательных органов противника, получены ценные сведения о структуре, формах и методах подрывной деятельности допроспленных немецко-фашистской, японской и других вражеских разведок, добыты материалы об их агентах, действовавших в войсках Красной Армии и в советском тылу.

На основе этих сведений, а также данных, полученных в результате внедрения агентуры в подразделения Абвера и «Цеппелина», проведенных радиоигр, в 1944 г. ГУКР «Смерш» НКО СССР был подготовлен и разослан в управления фронтов «Сборник материалов об органах германской военной разведки, действующих на советско-германском фронте». На местах он активно использовался в процессе выявления и изобличения вражеской агентуры. Всего за время войны среди военнопленных было установлено свы ше 2 тыс. бывших сотрудников разведывательных органов и других специальных служб фашистской Германии, около 900 — Японии. В их числе оказались лица, занимавшие видные руководящие посты в Абвере и РСХА.

Наряду с решением главной контрразведы-вательной задачи, связанной с выявлением и разоблачением сотрудников спецслужб противника и их агентуры, органами «Смерш» в процессе работы среди военнопленных добывалась ценная разведывательная информация. На ее основе Правительством СССР и Ставкой Верховного Главнокомандующего принимались важные политические и военные решения.

Только в мае — июле 1943 г. отделами УКР «Смерш» Центрального фронта в ходе допросов военнопленных и их последующей агентурной разработки было получено свыше десяти информаций разведывательного характера.

28 мая 1943 г. в Управление доставили немецкого перебежчика Шаафта из 86-й пехотной дивизии. То, что он сообщил на допросе старшему оперуполномоченному 3-го отделения 2-го отдела лейтенанту Тарабрину, а затем начальнику Управления генерал-майору Вадису, вызвало у них подозрение, что это очередная грандиозная провокация Абвера. Но чем больше говорил Шаафт, тем очевиднее становилось, что гитлеровцы готовятся к применению химического оружия.

Шаафт обладал феноменальной памятью и без запинки называл места дислокации заводов и армейских складов, на которые завозились химическое оружие и отравляющие вещества. Его показания через несколько дней подтвердил другой военнопленный. Их перекрестный допрос и последующая оперативная разработка показали, что Шаафт не является агентом Абвера, а сообщенные им сведения достоверны. В тот же день на имя начальника ГУКР «Смерш» НКО СССР была направлена срочная докладная.

Другая разведывательная информация позволила вскрыть оперативно-тактический план гитлеровского наступления на Курском направлении. Накануне одной из решающих битв Великой Отечественной войны напряжение в советских и фашистских штабах достигло наивысшего предела. Слишком велика была цена успеха в предстоящем сражении. В той ситуации даже отрывочные данные, раскрывающие тайные замыслы противника, для советского командования представляли несомненный интерес.

5 июля огнем советской зенитной артиллерии был сбит самолет-разведчик. В плен попали оба летчика — Шрамм и Гайль. Молниеносные действия красноармейцев не позволили им уничтожить документы. Карта с условными пометками сразу привлекла внимание дивизионных контрразведчиков.

Пленных немедленно отправили в Управление контрразведки «Смерш» фронта. После недолгих запирательств в 4 часа утра они признались в проведении аэроразведки расположения советских войск и, спасая свои жизни, сообщили о численности и составе ударной группировки гитлеровцев, участвующей в наступлении на Курск. В 4.30 полученную информацию генерал-майор Вадис немедленно доложил по ВЧ-связи непосредственно начальнику ГУКР «Смерш» НКО СССР Абакумову.

В эти же дни при допросе другого военнопленного, Майера, удалось получить подробные сведения не только о новом самоходном штурмовом орудии «Фердинанд», но и узнать о местонахождении завода-изготовителя и системе его охраны.

Всего за годы войны контрразведчики «Смерш» совместно с сотрудниками других управлений органов государственной безопасности в ходе работы среди военнопленных добыли и передали в правительственные инстанции и военному командованию свыше 6 тыс. различных разведывательных документов.

Тяжелым испытанием для сотрудников «Смерш» стало выявление и разоблачение среди пленных военных преступников. Эта работа потребовала от них не только высочайшего профессионализма, но и большого гражданского мужества. В ходе очередной проверки или разработки оперативники и следователи вынуждены были вместе с палачами и их безвинными жертвами проходить все девять кругов фашистского дантова ада.

В многочисленных томах оперативных и уголовных дел, в скупых строчках запросов и протоколов допросов, актах Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников было излито море людского горя и страданий. Месяцами, а порой и годами, оперативники «Смерш» добывали доказательства преступной деятельности нацистов.

В годы войны и послевоенный период контрразведчиками во взаимодействии с другими управлениями органов безопасности было выявлено свыше 80 тыс. военных преступников. Эта работа во многом способствовала изобличению главных военных преступников нацистской Германии и милитаристской Японии, представших перед Международным военным трибуналом в Нюрнберге, а также привлечению к уголовной ответственности их сообщников по агрессии на судебных процессах в Японии, Финляндии, Румынии и других государствах.

В разоблачении главных военных преступников большую роль сыграли заявления военнопленных генералов бывшей гитлеровской армии, опубликованные в печати и переданные в распоряжение советских обвинителей. Этому способствовали и выступления на Нюрнбергском процессе фельдмаршала Паулюса, генералов Бушенгагена, фон Фалькенштейна, Краппе, генерал-майора медицинской службы вермахта профессора Шрейберга и др.