Наш человек в «Сатурне»

Ранним утром 22 июня 1943 г. красноармеец 1086-го кавалерийского полка, охранявший пасущихся лошадей недалеко от деревни Высокое Павшинского района Тульской области, вдруг услышал в кустах подозрительные шорохи. На окрик: «Стой, кто идет?» из зарослей последовал ответ: «Свои», и на поляне появился молодой пехотный офицер в расстегнутой нараспашку шинели. Подойдя к часовому, он представился капитаном Раевским из разведотдела штаба дивизии и приказал солдату немедленно вызвать к нему начальника штаба полка. Примерно через полчаса появился начальник штаба, которого капитан сразу же попросил срочно доставить его в отдел контрразведки.

Оказавшись в отделе контрразведки «Смерш» 323-й стрелковой дивизии, капитан Раевский заявил оперуполномоченному, что является агентом-курьером немецкой разведки, направленным в Подмосковье со специальным заданием, и попросил оформить ему явку с повинной. Он сообщил также, что его настоящая фамилия Козлов Александр Иванович, 23 лет, родом из села Александровка Ставропольского края.

Далее выяснилось, что Козлов — бывший лейтенант Красной Армии, в июле 1941 г. закончил военное пехотное училище и проходил службу в 21-м полку 7-й стрелковой дивизии Бауманского района города Москвы. В качестве командира батальона он участвовал в тяжелейших боях под Вязьмой. Когда дивизия вместе с другими соединениями Западного фронта попала во вражеский котел, Козлов с группой бойцов и командиров не раз предпринимал попытки вырваться из окружения. После того как стало окончательно ясно, что сделать этого не удастся, им было принято решение направиться в район оккупированного городка Дорогобуж Смоленской области и начать партизанскую борьбу во вражеском тылу.

Обосновавшись в деревне Селенка, Козлов приступил к организации партизанского отряда. Поначалу отряд насчитывал около 20 человек, но затем разросся до 150, имея на вооружении одну 45-мм пушку, 5 станковых и 10 ручных пулеметов. Отряд, в который вливались главным образом красноармейцы и командиры, попавшие в «Вяземский котел» и скрывавшиеся в лесах от плена, вел боевые действия против карателей, полицаев и немецкой оккупационной администрации.

В январе 1942 г. отряд Козлова влился в более крупное партизанское формирование «Дедушка». А в феврале 1942 г., когда в Дорогобуже побывали действовавшие в тылу врага части кавалерийского корпуса генерала Белова, отряд «Дедушка» был усилен и стал именоваться партизанской дивизией.

Вскоре Александра Козлова назначили начальником штаба партизанского полка, а затем — помощником начальника штаба полка по разведке. Здесь же в отряде Козлов встретил свою будущую жену — Галину Тимофеевну Вилкову, в прошлом военфельдшера, а ныне разведчицу отряда.

После упорных кровопролитных боев партизанская дивизия «Дедушка» по приказу командования была разделена на мелкие группы, которые продолжали действовать в тылу врага. Козлов с 12 партизанами, в числе которых была и его жена, направились в Кучеровские леса, но по пути, 23 июня 1942 г., попали в засаду. С помощью подосланных провокаторов карателям удалось разоружить и захватить всю группу.

Оказавшись во вражеском плену, Козлов был помещен в лагерь военнопленных в городе Вязьме. В один из дней августа 1942 г. его вызвали в администрацию лагеря, где его допросил немецкий офицер из абверкоманды-1Б, располагавшейся в поселке Красный Бор под Смоленском. После беседы с офицером Козлова, а затем и его жену Галину Вилкову направили на работу в немецкую воинскую часть, расквартированную в селе Алексеевка.

Через несколько дней немецкий оберлейтенант вновь вызвал Козлова и сообщил ему о назначении части, в которой он находится, а также предложил стать агентом немецкой военной разведки с предварительным обучением в специальной школе.

«Я хочу быть с Вами откровенным, — заявил офицер. — Воинская часть, куда Вы попали, относится к германской разведке. Я предлагаю Вам, если Вы желаете, бороться вместе с нами против большевиков и остаться у нас в качестве разведчика. Если же вы не хотите, я могу устроить вас в «Русскую национальную армию», если же вы и этого не хотите, то вас отошлют в Германию, в лагерь военнопленных на работы. Не отвечайте сразу, подумайте и завтра ответите. Мы очень хорошо платим своим разведчикам и по окончании войны устроим их, как своих доверенных, на высокие посты. Подумайте обо всем». «Хорошо, я подумаю и завтра скажу свое решение», — ответил Козлов.

Козлов переговорил с женой, и они оба решили дать согласие, чтобы таким образом получить возможность вернуться к своим.

Вскоре супруги были переправлены в местечко Катынь, недалеко от Смоленска, для учебы в размещавшейся здесь немецкой разведшколе. Школа подчинялась абверкоманде-1Б (с июля 1943 г. стала именоваться абверкомандой-103) при армейской группировке «Митте». Абверкоманда (радиопозывной «Сатурн») вела активную разведывательную работу против Западного, Калининского, Брянского, Центрального, а позже против Белорусских и Прибалтийских фронтов Красной Армии, проводила глубинную разведку в тыловых районах Советского Союза, засылала свою агентуру в Москву и Саратов.

По прибытии в школу Козлов заполнил специальную анкету с указанием своих данных и особых внешних примет, оставил отпечатки пальцев. Здесь же им была дана подписка о сотрудничестве с немецкой разведкой и выбран псевдоним «Меньшиков», под которым ему предстояло обучаться в школе.

Школа готовила агентов-разведчиков и радистов. С августа 1942 г. «Меньшиков» стал учиться на радиста и в течение 10 месяцев постигал азы радиодела, слушал лекции об организационном построении Красной Армии и методах сбора сведений о ней.

До марта 1943 г. школа дислоцировалась в местечке Катынь, а затем переехала в Минскую область, в город Борисов. Туда же пришлось уехать и Галине Вилковой. В ожидании задания Козлов с группой из 12 подготовленных агентов до мая оставался в Катыни. Он обращался к командованию с просьбой отправить его на задание вместе с Галиной, но эту просьбу немцы отклонили. Перед заброской ему предоставили свидание с женой, которую из предосторожности оставили в Борисове, по-видимому, в роли заложницы.

Наконец в абверкоманде определились с заброской Козлова. 20 июня его экипировали в форму капитана Красной Армии и снабдили документами прикрытия на фамилию Раевского — помощника начальника штаба 49-го гвардейского стрелкового полка 16-й гвардейской стрелковой дивизии. Согласно легенде он был командирован в Москву для получения пополнения в минометные части дивизии.

Перед заброской сотрудник Абвера зондерфюрер Юльюш Фурман поставил перед агентом-курьером «Меньшиковым» задачу — после приземления добраться до подмосковной деревни Малаховки, связаться с проживающим там немецким агентом «Ароматовым», передать ему питание для радиостанции, деньги и бланки документов. При встрече «Меньшиков» должен был назвать пароль «Я от доктора Брониковского».

Зондерфюрер Эрвин Брониковский (он же Тадеуш Герасимович) до ноября 1943 г. являлся заместителем начальника Борисовской разведшколы Абвера. В конце войны он был арестован органами ГУКР «Смерш» и умер в ходе предварительного следствия.

Перед отправкой в советский тыл агента напутствовал немецкий офицер: «Действуйте смело, документы у Вас хорошие. По прибытии на место посмотрите, нет ли чего подозрительного. Назовите пароль и передайте чемодан, своих документов не показывайте. Если будут приглашать выпить или закусить, не соглашайтесь, а сразу следуйте обратно». После этого «Меньшикову» надлежало в 10-дневный срок возвратиться на немецкую сторону, назвав при встрече с войсками вермахта условный пароль «Штаб-Смоленск».

21 июня 1943 г. в 22 часа 30 минут на двухмоторном бомбардировщике «Дорнье-217» Козлов перелетел линию фронта и был выброшен с парашютом в Тульской области. Однако задание германской разведки он выполнять не стал, а сразу же после приземления добровольно явился в отдел контрразведки «Смерш» 323-й стрелковой дивизии и вскоре был доставлен в Москву, на Лубянку, в Главное управление контрразведки «Смерш» НКО СССР.

Откровенный и подробный рассказ Козлова об обстоятельствах своего появления в Катынской (Борисовской) разведывательной школе Абвера и методах ее работы укрепил доверие к нему контрразведчиков. К тому же проведенная оперативная проверка фактов его биографии, сообщенных следователю, полностью их подтвердила. Этому способствовали и имевшиеся в руках чекистов обширные материалы о Борисовской разведшколе и ее агентуре, полученные месяцем ранее от ушедшего к партизанам сотрудника паспортного бюро школы, бывшего военнопленного красноармейца Дмитрия Захаровича Шинкаренко.

На протяжении нескольких месяцев Шинкаренко готовил свой побег, тайком собирая информацию для последующей передачи советским органам госбезопасности. Наконец, 15 мая 1943 г. он явился в партизанскую бригаду «Разгром» НКГБ СССР, действовавшую в районе Борисова, и передал составленный им альбом из 141 фотографии агентов Абвера, заброшенных в советский тыл, с указанием их настоящих фамилий и псевдонимов; 91 фотографию курсантов, обучавшихся в Борисовской разведшколе; оттиски поддельных печатей, проставляемых на документах прикрытия немецких разведчиков, а также секретную немецкую топографическую карту с дислокацией войск Красной Армии на линии Холм-Харьков по состоянию на 27 апреля 1943 г. Вскоре Шинкаренко и добытые им документы поступили в Москву на Лубянку для последующего оперативного использования.

В 3-м отделе ГУКР «Смерш» оперативники сразу решили, что Козлова вполне можно использовать в операциях против немецкой разведки. Сотрудники отдела доложили В.С. Абакумову план последующего внедрения Козлова в Борисовскую разведшколу. Но сначала для проверки организовали поездку в Малаховку на встречу с немецким разведчиком «Ароматовым» (Гурским Георгием Алексеевичем), которому по заданию абверовцев он должен был передать посылку из разведцентра. При этом чекисты не сообщили Козлову, что «Ароматов» уже давно перевербован и действует под контролем «Смерш», активно используясь в радиоигре с Абвером под кодовым названием «Борисов».

Во время встречи и Козлов, и «Ароматов» были убеждены, что каждый из них выполняет задание чекистов и имеет дело с реальным немецким агентом. Этим контрразведчики преследовали две цели: во-первых, исключить возможность провала радиоточки «Ароматова» в случае возвращения Козлова к немцам и его разоблачения; во-вторых, дать возможность Александру Ивановичу свободно и легко отчитаться перед абверовцами о «выполненном» задании и рассказать своим шефам о встрече с «Ароматовым» так, как она происходила между ними в действительности.

На предложение сотрудников «Смерш» вернуться на немецкую сторону со специальным заданием Козлов согласился без колебаний. Новому зафронтовому агенту, получившему на Лубянке псевдоним «Следопыт», контрразведка поставила следующие задачи: внедриться в Борисовскую разведшколу и изучать ее административно-преподавательский состав; собирать сведения об абверкоманде-103, в подчинении которой находилась школа; подробные данные о личном составе учащихся школы, их прошлом, родственниках и связях; выявлять лиц из числа агентов немецкой разведки, которые ранее уже были заброшены в советский тыл и собирать информацию об их агентурной деятельности; по возможности, склонять учащихся школы для использования в интересах советской контрразведки; подключить к выполнению задания свою жену, поручив ей работу по изучению преподавательского и обслуживающего персонала школы, а также учащихся; найти и привлечь для работы в пользу советской контрразведки одного из жителей города Борисова в качестве связного. Козлов должен был оставаться в разведшколе до самого последнего дня ее существования, а в случае угрозы разоблачения — уйти в партизанский отряд.

17 июля 1943 г. «Следопыт» успешно перешел линию фронта в полосе боевых действий 17-й стрелковой дивизии. Как только Козлов оказался у немцев, он назвал им условленный пароль «Штаб-Смоленск» и тут же был направлен в абверкоманду-103. О выполненном задании Козлов отчитался перед начальником «Сатурна» подполковником Феликсом Герлитцем. Немецкие офицеры не скрывали своей радости в связи с удачным возвращением агента «Меньшикова». По этому поводу был даже устроен обед, на котором присутствовали все руководители разведоргана. В какой-то момент Козлов почувствовал, что немцы пытаются его споить, дабы лучше развязать язык, однако, несмотря на изрядное количество выпитого, он полностью отдавал себе отчет в том, что говорил.

После обеда зондерфюрер Фурман позвал «Меньшикова» к себе в кабинет на разговор, как он выразился, «по душам», и откровенно спросил: «Скажите, Вас не сцапало НКВД?» «Нет», — твердо ответил агент. Затем немецкий разведчик подробно расспросил, когда и где он приземлился, как добрался до места назначения и передал посылку агенту-радисту, что видел на пути возвращения, какие цены на продукты в Москве, как переходил линию фронта... На все поставленные вопросы Козлов отвечал четко согласно легенде и линии поведения, выработанной для него на Лубянке заместителем начальника отделения 4-го отдела ГУКР «Смерш» майором С.В.Честнейшим.

В начале августа 1943 г. «Следопыт» прибыл в Борисов, где, как ему и было обещано, вскоре был назначен преподавателем центральной школы агентурной разведки фронтовой абверкоманды-103. Через некоторое время он принял присягу на верность Гитлеру и получил воинское звание «капитан РОА». Работая в качестве инструктора по подготовке агентуры, «Меньшиков» как бывший кадровый офицер Красной Армии читал курсантам лекции о ее организационном построении, по военной топографии, проводил занятия по строевой подготовке.

В январе 1944 г. он получил повышение по службе и был назначен начальником учебной части школы. Теперь в его обязанности входили организация и планирование занятий с обучавшейся в школе агентурой по следующим дисциплинам: разведка, топография, политическая подготовка, строевая подготовка, физическая подготовка, организация РККА и полевые практические занятия. Имея в своем подчинении четырех преподавателей, «Следопыт» руководил их работой, но изредка читал лекции и сам.

Степень доверия к «Меньшикову» со стороны руководства разведшколы была настолько высока, что несколько раз вместе с ее начальником капитаном Гансом Утгоффом он выезжал в лагеря РОА для проведения вербовочных мероприятий. В его обязанности входила подготовка списков и характеристик на кандидатов для использования за линией фронта. О многом говорит и тот факт, что за «безупречную службу» и «заслуги» «Меньшикова» наградили двумя бронзовыми и двумя серебряными медалями, а также военным крестом «За заслуги».

С первых дней своего пребывания в разведшколе Александр Козлов стремился выполнять все намеченные на Лубянке задания. Однако сделать это было не так просто. Уже в сентябре 1943 г., после поражения немецко-фашистских войск на Орловско-Курском направлении, школа переехала из Борисова достаточно далеко от линии фронта — в Восточную Пруссию, поэтому установить связь с советской контрразведкой с помощью курьера ему в итоге так и не удалось. В создавшейся ситуации Алек сандр Иванович принял единственно правильное решение — склонять подготовленных вражеских агентов к сотрудничеству в пользу советской контрразведки. Как только в школу прибывала на учебу новая партия потенциальных агентов, он, как отвечающий за учебный процесс, лично знакомился с каждым и мысленно разбивал их на три категории: настроенных против немцев, относящихся к ним нейтрально и тех, кто ревностно служил фашистам. Разумеется, в первую очередь его интересовали лица, враждебно относящиеся к гитлеровскому режиму.

Сделать человеку предложение о сотрудничестве в совместной работе против немцев означало пойти на определенный риск, по сути поставить на карту свою жизнь. Так как срок обучения в школе составлял от одного до четырех месяцев, тщательно изучить кандидата за столь короткий период было не так просто. Тем не менее Козлов все же шел на активные действия, намечал себе таких людей, наблюдал за ними, узнавал все их сильные и слабые стороны, т.е. пытался как бы заглянуть в самые потаенные уголки чужой человеческой души. Он учитывал, как курсанты общаются с женщинами, ведут себя в моменты пребывания в состоянии сильного алкогольного опьянения, ругаясь и крича на них, всячески испытывал нервы и терпение окружающих. Но это было не главным. Зная, что за всеми курсантами день и ночь следило невидимое око немецкой контрразведки и ее агентуры, Козлов пытался узнать, какого мнения о том или ином человеке придерживается руководство школы.

В первую очередь Козлов раскрылся перед женой — Галиной Вилковой, которая охотно согласилась помогать мужу. Вскоре совместными усилиями они привлекли к сотрудничеству повара школы Любовь Матусевич, которая стала оказывать им помощь в изучении курсантов, в том числе и возможных кандидатов на работу в пользу советской контрразведки.

Так, в конце августа 1943 г. немцы подготовили для заброски в тыл Красной Армии агента-радиста Виктора (псевдоним «Березовский»), человека, по мнению Козлова, умного и хитрого, который к тому же долгое время ухаживал за Матусевич. Этим обстоятельством «Следопыт» не преминул воспользоваться. Благодаря Матусевич, удалось склонить «Березовского» к явке с повинной после того, как он попадет на советскую территорию. На этот случай ему был дан условный пароль «Байкал-61», который он должен был назвать оперуполномоченному отдела контрразведки «Смерш» любой воинской части.

В дальнейшем Козлову вместе с женой удалось склонить к переходу на советскую сторону еще четверых курсантов школы: радистов Николая (псевдоним «Гун») и Ольгу (псевдоним «Вишницкая»), а также разведчиков «Санина» и «Титоренко». Последний пользовался большим авторитетом как среди учащихся агентов, так и среди преподавателей школы. Не случайно руководство абверкоманды-103 поручило «Титоренко» выполнение особо ответственного задания в глубоком тылу Красной Армии. 26 августа 1944 г. он был выброшен с парашютом в районе белорусского города Лида с заданием добраться до города Горького и встретиться с уже давно находящимися там агентами Абвера «Белозеровым» и «Дубянским».

Выпускники Катынской разведшколы, агенты абверкоманды-103 «Белозеров» и «Дубянский», после переброски в начале 1943 г. в советский тыл добровольно явились с повинной в органы контрразведки. От их имени с февраля 1943 по март 1945 г. сначала ОКР «Смерш» гарнизона Горького, а затем ОКР «Смерш» Белорусского военного округа из городов Молодечно и Каунаса вели дезинформационную радиоигру с Абвером под кодовым названием «Друзья». Итогом игры стал вызов на советскую территорию и арест трех агентов немецкой разведки.

«Титоренко» успешно миновал линию фронта и по указанному Козловым паролю связался с органами ГУКР «Смерш». Посланца абверкоманды чекисты включили в радиоигру. Через некоторое время он был вновь переправлен за линию фронта, возвратился в «родную» разведшколу и, получив штатную административную должность в школе, стал оказывать помощь Козлову в выполнении заданий советской контрразведки.

При выполнении полученных на Лубянке заданий Козлов активно проводил работу по компрометации и отчислению из школы наиболее преданных фашистам курсантов. Пользуясь своим положением, он как начальник учебной части, непосредственно отвечающий за обучение агентуры, мог отсеивать неуспевающих и неспособных. Списки таковых, в число которых Козловым включались и ярые нацистские пособники, он подавал начальнику школы капитану Утгоффу, и тот, как правило, их утверждал. После этого всех отсеянных возвращали в лагеря военнопленных, предварительно взяв с них подписку о неразглашении факта своего пребывания в разведшколе. Помимо «Следопыта» в школе в разное время побывали другие агенты, внедренные советской контрразведкой, о чем Козлову не было известно. Однако, благодаря отличной оперативной сметке, им также удалось закрепить свое положение в разведшколе «Сатурна», что способствовало успешному выполнению спецзаданий органов «Смерш».

Радиоигра с абверкомандой-103 под кодовым названием «Борисов», на одном из этапов которой летом 1943 г. был задействован Александр Козлов, с большим успехом продолжалась вплоть до апреля 1945 г. В ходе игры до противника доводилась дезинформация военного характера, главным образом в отношении Московского железнодорожного узла. В итоге на советскую территорию было вызвано и арестовано четыре вражеских агента, захвачено около 1 млн 100 тыс. рублей, оружие и средства радиосвязи.

Контрразведывательные мероприятия армейских чекистов по этому немецкому разведоргану результативны до такой степени, что вполне могут служить предметом для изучения всеми спецслужбами. Не обошли вниманием данную операцию и деятели литературы и искусства, создав книги и кинофильмы «Путь в «Сатурн»», «Сатурн почти не виден» и «Конец «Сатурна».

В самом конце войны разведшкола абвер-команды-103 перебазировалась из Восточной Пруссии в глубь Германии, в городок Бисмарк. В апреле 1945 г. сюда вошли американские войска, и часть личного состава школы, в том числе и Козлов, оказалась в плену.

Находясь у американцев в лагере для немецких военнопленных, Козлов сразу же попросил отвести его к начальнику лагеря для личной беседы. Такая возможность ему была предоставлена. Во время разговора «Следопыт» попросил офицера американской армии организовать ему встречу с представителями советского командования. При этом Козлов заявил, что является советским разведчиком, якобы заброшенным месяц назад в форме немецкого офицера вместе с группой на западный берег Одера для разведки вражеских позиций. Вскоре состоялась встреча с советскими военными, и «Следопыту» наконец-то удалось сообщить о своем местонахождении контрразведке «Смерш». А еще через три недели под Парижем он был передан советской стороне.

По прибытии в Москву Козлов вновь оказался на Лубянке, где в беседах с оперативниками ГУКР «Смерш» назвал в общей сложности около 80 человек официальных сотрудников Борисовской разведшколы и абверкоманды-103, а также агентов немецкой разведки из числа бывших советских военнопленных, обучавшихся в школе, сообщил их подробные характеристики и особые приметы. Эти сведения, подтвержденные из других источников контрразведки, позволили проводить мероприятия по розыску и разоблачению немецкой агентуры, карателей и пособников оккупантов.

С помощью «Следопыта» оперативники-розыскники органов государственной безопасности в послевоенные годы неоднократно проводили опознания арестованных нацистских пособников из числа бывших «выпускников» абверовской школы. По этой причине о подвиге Александра Ивановича Козлова во вражеском тылу широкой общественности стало известно лишь в 1964 г., в канун 20-летия Победы в Великой Отечественной войне.